Неточные совпадения
Входят Паратов (черный однобортный сюртук в обтяжку, высокие лаковые сапоги, белая фуражка, через плечо дорожная сумка), Робинзон (в
плаще, правая
пола закинута на левое плечо, мягкая высокая шляпа надета набок), Кнуров, Вожеватов. Иван выбегает из кофейной с веничком и бросается обметать Паратова.
В черном
плаще, в широкой шляпе с загнутыми
полями и огромным пепельного цвета пером, с тростью в руке, она имела вид победоносный, великолепное лицо ее было гневно нахмурено. Самгин несколько секунд смотрел на нее с почтительным изумлением, сняв фуражку.
— Ну, делать нечего, пойдем, а уж как бы мне хотелось, чтоб не удалось! Что же вчера не написал? — и Кетчер, важно нахлобучив на себя свою шляпу с длинными
полями, набросил черный
плащ на красной подкладке.
Видели, как она на полпути остановилась и, сбросив с головы капюшон
плаща, долго смотрела на город, а там, в лагере врагов, заметили ее, одну среди
поля, и, не спеша, осторожно, к ней приближались черные, как она, фигуры.
По обочине, под тенью берез, идут с палками и тощими котомками за плечами два человека. Один — огpомный, в каком-то рваном
плаще, ловко перекинутом через плечо, в порыжелой шляпе, с завернутым углом широких
полей. Другой — маленький, тощий, в женской кофте, из-под которой бахромятся брюки над рыжими ботинками с любопытствующим пальцем.
Лагранж (раскрыв свой
плащ). Вы, учитель, не человек, не человек. Вы — тряпка, которой моют
полы!
И потому, «не говоря ни с кем ни слова,
плащом прикрывши пол-лица», сунул я паспорт в боковой карман и фур-фур в другой город.
Книгохранилище замка Дукс, в Богемии. Темный, мрачный покой. Вечный сон нескольких тысяч книг. Единственное огромное кресло с перекинутым через него дорожным
плащом. Две свечи по сторонам настольного Ариоста зажжены только для того, чтобы показать — во всей огромности — мрак. Красный, в ледяной пустыне, островок камина. Не осветить и не согреть. На
полу, в дальнедорожном разгроме: рукописи, письма, отрепья. Чемодан, извергнув, ждет.
Исчезают в вихре
плащей. Кажется, за ними вырвался из толпы кто-то третий, совершенно подобный влюбленному, весь — как гибкий язык черного пламени. В среде танцующих обнаружилась третья пара влюбленных. Они сидят посреди сцены. Средневековье. Задумчиво склонившись, она следит за его движениями. — Он, весь в строгих линиях, большой и задумчивый, в картонном шлеме, — чертит перед ней на
полу круг огромным деревянным мечом.
Последуем и мы за этою картечью, которою Павел Николаевич обстреливает себе позицию, чтобы ничто не стояло пред прицелами сокрытых орудий его тяжелой артиллерии. Читатель всеусерднейше приглашается отрясти прах от ног своих в гнезде сорока разбойников и перенестись отсюда на
поля, где должен быть подвергнут ожесточениям, и пытке, и позору наш испанский дворянин в его разодранном
плаще, и другие наши друзья.
По улицам ходил он в черной шляпе с широкими
полями и в крылатке, похожей на испанский
плащ; черные длинные кудри, огненные глаза, — настоящий оперный разбойник!
Но лишь только встали они с мест своих и собирались идти, как на другой стороне оврага мелькнул между кустами высокий мужчина, в круглой шляпе с широкими
полями, закутанный в
плаще.
За ними пешком в древнеиспанских парчовых костюмах, в шелковых розовых чулках и лакированных башмаках, с накинутыми на плечи красными
плащами и в небольших с круглыми
полями шляпах, из-под которых виднеются заплетенные косички, шли «бандельеры», замыкают же шествие в таких же костюмах, но с мечами в руках, главные артисты — «матадоры».
Явился Никласзон в
плаще, опоясанном широким ремнем, за которым было два пистолета, в шляпе с длинными
полями и с арапником в руке.
— Ильза! — перекликнулся он, нахлобучил шляпу с длинными
полями на глаза, окутался
плащом, спустился с горы и, протянув руку маркитантше, потонул с нею в тумане.
На
полях и в лесу уже ложились серые тени летних сумерек. Вдоль берега лесного пруда беспокойно двигалась взад и вперед женская фигура, закутанная в теплый
плащ.
Во все время этого славного перехода Александр Васильевич был на своей старой лошаденке, едва волочившей ноги, в синем
плаще, подбитом, как говорится, ветром, сшитом в 1792 году, в мундире и полуботфортах. У форменной треугольной шляпы его были опущены
поля.
И так много раз это, просто как удар помешательства, и я, с жаром повторивши, вдруг упал лицом на
пол и потерял сознание, но вдруг новым страшным ударом грома меня опрокинуло, и я увидал в окне: весь в адском сиянии скачет на паре коней самый настоящий и форменный потрясователь весь в
плаще и в шляпе земли греческой, а поза рожи разбойничья!
— Это вы, Гелия! Что с вами случилось? И он подался к ней ближе и закрыл ее от ветра и снега
полою своего
плаща.
Он брал руки «в боки», или «фертом», отчего капишон и
полы его военного
плаща растопыривались и занимали столько широты, что на его месте могли бы пройти три человека: всякому видно, что идет губернатор.
Разостлав на
полу клеенчатый
плащ, они уселись, тесно прижавшись друг к другу, и из-за лохматой головы на плечо легла тонкая белая рука.